Держись там, папочка!

Домой, к семье, в отпуск по ранению для дальнейшего лечения и реабилитации пришёл Иван Т. и согласился рассказать нам о своей службе в зоне проведения СВО.

– 19 сентября 2022 года всей семьёй отмечали день рождения дочери Софии, три года исполнилось, – с гордостью и засиявшей вдруг в голубых глазах нежностью начал свой рассказ Иван, – а 21 числа (в первый же день объявленной в России частичной мобилизации) принесли повестку. Что ж, надо значит надо. И хотя в армии служил, конечно, не понимал, куда собрался. Александр Анатольевич Бояков меня полностью экипировал, за что ему большое спасибо! 26 сентября мы уже были на полигоне в Прудбое. Две недели подготовки и – вперёд…

Иван Александрович Т., 1991 г.р., уроженец х. Остроухов. Окончил девять классов, затем СПТУ, благополучно отслужил в автобате. В поисках достойной работы и лучшей доли несколько лет мотался по стране, но устроившись по рекомендации в ООО «Бояков», понял, что нужен здесь, на родной земле. Осел в Кумылге, обзавёлся семьей. Компасом и путеводной звездой в бурном житейском море ему стала добрая, милая, обаятельная Надежда.

– В Прудбое со мной в одной палатке были ребята из Михайловки, Фролово, Отрадного, тринадцать человек, мы везде были вместе, сдружились, научились понимать и доверять друг другу и, к счастью, попали в один полк. 19 ноября мы прибыли в Донецк – показалось, вернулись в наши девяностые, бедность страшная. На задания мы уходили, но серьёзных боевых столкновений не было, в основном велись взаимные артобстрелы. В городе много разрушенных домов, но больше всего поразили казавшиеся беспризорными дети. Однажды у магазина мальчишке лет восьми, кидавшемуся к каждой машине протереть стёкла, мы отдали всю оставшуюся у нас небольшую наличность, там проблема найти банкомат. Он бросил тряпку и кинулся в магазин, мы думали, наберёт сигарет, сладостей, газировки, а он купил молока, хлеба, ещё каких-то простых продуктов и побежал, мы за ним. Спустились в подвал, а там.., – у Ивана слёзы навернулись на глаза, – дети, такие же, как моя дочка, и даже поменьше, грязные, голодные, условия не могу вам передать, просто ужас, мальчик кормил малышей. Я представил свою дочку… Это страшно! Не дай Бог нашим детям такое пережить. Как можно скорей мы должны всё это закончить и вернуться к семьям и детям живыми.

В феврале нас перевели в пехоту и перебросили на передовую запорожского направления. Кураж и браваду как ветром сдуло. Здесь всё гораздо серьёзней.

Когда-то давно я расспрашивала о войне своего деда, прошедшего всю Великую Отечественную. Он не любил говорить о войне, на вопросы отвечал нехотя, общими фразами и всё время устремив куда-то взгляд, будто забывал обо мне. Вот и Иван приумолк. Он где-то там, со своими ребятами, мыслями, переживаниями.

– Знаете, – вдруг снова оживился, – всякое ведь бывает. У нас заведено, если вдруг кто-то запаниковал, накатил страх, все ведь просто люди, всем хочется выжить, никто никого не назовёт трусом, не осудит, просто оставят парня лишний день в тылу отдохнуть, прийти в себя, восстановить психику и встретить товарищей горячим обедом. Знаете, какие у нас повара классные есть, мы даже на охоту на зайцев ходили, котлет нажарили, устроили праздник живота. Брать на задание бойца, у которого страх в глазах, – заведомо провалить операцию, а то и всем погибнуть. Мы здесь настолько сроднились, можно сказать, семьёй стали, полностью понимаем и доверяем друг другу, иначе нельзя, – Иван снова уходит мыслями туда, к оставшимся на передовой, лежащим в госпиталях товарищам.

– С каким оружием вы уходите на задание? Сколько находитесь на передовой? Куда и на чём возвращаетесь после его выполнения?

– У всех автоматы, подствольники.

– Что такое подствольник?

– Это гранатомёт, установленный на автомат в виде дополнительного узла. Плюс 8–10 магазинов, конечно, сухпай, но боезапас там важнее, поэтому берём дополнительные ящики с патронами. Личного боекомплекта из 8–10 магазинов хватает на 15 минут интенсивного боя, поэтому каждый в среднем несёт по 60–70 килограммов. Правда, теперь мы моторизованное подразделение. После первого отпуска, в марте, сбросились с пацанами, купили машинёнку, на ней и воюем. Ещё одну «таблетку» нашей группе подарил начальник одного из пацанов, фермер из Фроловского района. А поначалу уходили и возвращались на чём придётся обычно через 4–7 дней в пустующий дом недалеко от передовой. Живём бок о бок с местными жителями. Сюда, конечно, тоже прилетает, но все уже привыкли.

– Как местные к вам относятся?

– Поначалу косо смотрели, побаивались, потом поняли: мы не враги, не обидим и последним поделимся. Большинство из них видят своё будущее с Россией, но паспорта пока менять не торопятся, боятся повторить участь Херсона. Говорят, с украинской «книжицей» больше шансов выжить.

– Здесь, в тылу, простые жители чем могут стараются помочь нашим воинам, знаю тех, кто лично возит различного рода помощь, подарки, посылки и письма к линии соприкосновения. Скажи, Ванечка, они доходят до простых солдат и нужны ли они им?

– Очень нужны! Конечно, без техники там пропадёшь. Лично нашему подразделению серьёзную помощь в технических средствах оказывают фермеры, особенно те, у кого работают ребята. Но и посылки с домашними вкусностями от простых людей не менее важны, особенно греют душу связанные бабушками носки, перчатки, а в них молитвы, иконки, обереги. Это как частичка дома. Ты понимаешь и чувствуешь, что не один, о тебе думают, помнят, молятся. И ещё очень-очень дороги детские письма, их стишки, рисунки, открытки. Иногда не всё, что написано, можно понять, но это и неважно, каждое из них излучает почти осязаемое тепло. В одном из домов мы ими целую стену заклеили. Возвращаясь с задания, мы снова и снова их перечитывали, рассматривали рисунки, они отвлекают от реальности, поддерживают, а это дорогого стоит и очень нужно каждому бойцу.

– Мне кажется, ежедневно смотреть в глаза смерти и убивать себе подобного невыносимо тяжело и страшно. Скажи, пожалуйста, война ожесточила тебя, есть ли ненависть к врагу?

– Поначалу, пока не понимал и не пробовал, было не страшно. А вот теперь, когда стало много пленных, смотришь на них и понимаешь, что воюешь с таким же, как ты, почти с самим собой, они простые работяги, им война не нужна, им бы домой к семьям. За что их ненавидеть? Зачем убивать? Хотя однажды взяли в плен двух шестнадцатилетних мальчишек, управляли дронами и воевать пошли добровольно, вот у них мозги промыты по полной, яд и ненависть так и брызжут, совсем зелёные, глупые. А бойня нужна тем, кто стоит в заградотрядах за спинами рядовых вэсэушников, вот их я точно ненавижу.

Взгляд Ивана будто свинцом налился, стал тяжёлым и колючим.

– Если б я мог читать его мысли, что он не станет в нас стрелять, ни за что бы сам не выстрелил, а так… На войне как на войне. Знаю, что многие нашли себя на войне – это их путь, кто-то должен быть профессионалом и в этом деле, а я бы сейчас с удовольствием сел на свой трактор, мне сподручней и ближе землю пахать. Стал ли я жёстче? Наверное, в чём-то, и уж точно посерьёзней. Родные говорят, что взгляд изменился, но злобы я в себе не чувствую.

– Можешь рассказать, когда и как получил ранение, кто пришёл на помощь и был ли ты уверен в своих товарищах?

– Это случилось в июле. Коптер нас на позиции выследил, и начала работать арта. В пацанах я ничуть не сомневался. Когда они меня выносили, командир и несколько ребят тоже получили лёгкие осколочные ранения, но они остались в полку, а я попал в госпиталь. Сначала Бердянск, потом Симферополь, Чечня, теперь предстоит операция в Волгограде, потом реабилитация и назад в часть.

Иван ненадолго ушёл в себя.

– Правда, там из нашей не разлей вода группы всего человека два остались. Двое погибли, остальные по госпиталям. Сразу после ранения я рвался назад к ним, а теперь не хочется, да и не к кому. Хотя наш командир, молодой парень, 24 года, вместе с нами боевой опыт нарабатывал, через несколько дней после меня получил серьёзные ранения, но говорят, уже в строю.

– Награды есть?

– Представлять представляли, но пока не получал, сказали, в части. Да и нужны ли они? Мы не за них воюем, а за то, чтобы жить.

На нашем направлении ребята разгромили колонну техники, один из них, кажется, башкир по национальности, получил Героя России, а местные власти дали миллион, машину и лошадей, так он деньги обездоленным детям передал. Здесь понимаешь слова «не в деньгах счастье».

– А что для тебя дороже всего?

– Теперь я знаю наверняка, что ничего нет дороже семьи, где тебя ждут. Понятно, что всегда и любого ждёт мама. Но как же важно, когда тебя ждёт любимая женщина, когда своими крошечными ручками обнимает, целует дочь и говорит: «Держись там, папочка». Никто и нигде не ждёт нас так, как ждут дома. Только здесь поддержат, поймут, простят и скажут такие слова, после которых ты обязан выжить и жить. На всё сейчас смотришь другими глазами. До войны я даже не задумывался о цене и ценности каждого мгновения жизни. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Думаю, многие из нас вернутся домой с другим уровнем ценностей и отношением к семье.

– На этой жизнеутверждающей ноте мы и закончим наш разговор. Будь здоров и счастлив, Ванечка. Знай, ты нужен дома, здесь тебя любят и ждут.

Алла ФИРСОВА.

Источник: газета «Победа» №95 от 28.11.2023 г.