Операция под фикусом

Светлой памяти Владимира Константиновича Нагорнова
и его жены Анны Андреевны посвящается

Наконец, есть возможность рассказать о моих коллегах – грамотных, самодостаточных, решительных и умеющих найти выход в любых непредвиденных обстоятельствах.
Ноябрь 1970-го – третий месяц моей самостоятельной работы в ЦРБ в качестве единственного педиатра на весь район. Обычно к концу рабочего дня начиналось поступление в стационар детей с отдалённых участков. Не только страх оставаться с больным ребёнком в ночь, но и жуткое бездорожье «прибивало» заболевших к поликлинике.
В один из таких ноябрьских дней возвращалась домой очень поздно. От больницы жила далеко, и только один маленький участок моего пути был хорошо освещён – это железнодорожный вокзал.
Наконец, долгожданный, ярко освещённый перрон, где страх темноты или завязнуть в грязи отпускал меня.
Морозный ветер играл со мной как с пушинкой: то оттолкнёт назад, то заставит согнуться в «три погибели». Наконец, за зданием затишье. Поднимаю голову, а на меня смотрят добрые, с искринками смеха, сочувствующие глаза нашего главного врача Владимира Константиновича Нагорнова, а рядом с ним – его жена – старшая операционная сестра. В руках – по два «тревожных» чемодана.
– Здравствуйте, – робко произнесла я.
– Да уж, скорее доброй ночи, – ответила Анна Андреевна. Строгая, грамотная, требовательная – её даже врачи побаивались. Ясно, что в поздний час в промозглый ноябрьский вечер они не случайно кого-то ждут, хотя пассажирские поезда давно прошли. Спросила. Успели ответить только три слова: «В Косарке – внематочная».
Начальник станции пообещал тормознуть первый проходящий товарный состав. И вот он тут как тут. Я невольно стала случайной провожающей. До Косарки двадцать минут поездом. До того, как они пришли к первому встречному товарняку, хуторской фельдшер позвонила и рассказала, что её вызвали к женщине, которая, вытаскивая из русской печки тяжёлые чугуны, потеряла сознание. Опытный фельдшер не усомнилась в диагнозе, срочно дозвонилась до главного врача и услышала: «Жди. Сейчас будем. Холод на низ живота!». Это у меня мог возникнуть вопрос: «Что делать?». Дорог нет. Трактор не пройдёт. Раз оттуда дороги нет, то и туда не на чем прорваться. Да и везти женщину нельзя в таком состоянии. Время работало против женщины – матери пятерых детей. И против медиков. Но главный врач готов был к такой ситуации. Немедленно запросил начальника станции, договорился о первом проходящем составе. Одновременно дал распоряжение старшей операционной сестре: «Упаковывайся на внематочную… Если что, то твоя первая резус-отрицательная подойдёт». Тогда все это было возможно.
Никогда не забуду, как две фигурки карабкаются в кабину тепловоза. А дальше было вот что. Сдвинули в хате два стола. Только фикус, превратившийся в огромное дерево, – обязательный «член семьи» сельской горницы – двигать было некуда, и он своей раскидистой кроной навис над столом. Его быстро пленили верёвками.  Всё чётко, как в операционной. Успели, успели наши доктора! Двое суток главный и старшая операционная сестра дежурили у постели больной.  В то же время Владимир Константинович ни на минуту не терял контроля над работой ЦРБ. Благо, телефонная связь не прерывалась. Через двое суток главный распорядился почистить дорогу до станции так, чтоб ни одной кочки не было. В купе поезда Москва-Волгоград послеоперационная больная была доставлена в нашу ЦРБ. В это время в больнице работали ещё два молодых акушера-гинеколога. Но всю ответственность на себя взял главный врач. Послеоперационный период протекал гладко.
А главный наш был ещё и сентиментален. «Разоблачившись» после операции, он аккуратно срезал вместе с черешком фикусовый лист. В своём кабинете налил в баночку воды и дал жизнь этому листочку…

Людмила КУЗНЕЦОВА.

пос. Новониколаевский

На снимкек: вокзал ст. Алексиково.

Фото из свободный источников